FreeHealthWorld

Инакомыслие часто базируется на интуитивном и проникающем в самое сердце чувстве справедливости или несправедливости, на моральных и этических вопросах, которые зачастую невозможно объяснить с точки зрения логики.

Многие полагают, что только гипотеза Р. Галло о патогенном ретровирусе ВИЧ сформировала наше представление о СЦИДе и его социальных последствиях. На самом деле все сложнее. Сам Галло и его идея являются лишь продуктом социальных и коммерческих отношений, которые сложились в последние годы в науке.

Если бы этот вирусолог представил свою теорию, как это принято в научной среде, в уважаемом научном журнале, а не на сенсационной пресс-конференции, его предположение было бы всесторонне проверено коллегами. Власти, которые несут свою долю ответственности за оценку научного опыта, также выразили бы свое суждение, клинические основы медицинских разработок получили бы огласку и широкое обсуждение, и диалектический процесс настойчиво бы двигался к достижению истины. Но в отношении гипотезы существования вируса, который приводит к СПИДу, не было ни клинических, ни биологических доказательств, ни компетентного рецензирования или публичного обсуждения. Наука оказалась погребенной под диктатом ничем не подтвержденной идеи.

Галло конечно же не уникален в современном мире науки — с ее тысячами устремленных к успеху любой ценой ученых, с ее коммерческой составляющей, бурным ростом числа научных журналов, с тесно переплетенными интересами государственных структур и научных лабораторий. В первую очередь именно эти условия обеспечили практическую реализацию идеи о виртуальном ВИЧ в область материальной действительности.

Профессор П. Дюсберг, описывая эволюцию вирусологии в Соединенных Штатах 80-х годов, делает вывод о неизбежности появления «открытия», подобного ВИЧ/СПИДу. Вначале в этой области был эпидемиологический подход к исследованиям, затем — со стороны клеточной биологии, потом было организовано производство АЗТ. Сложились долговременные отношения между компаниями, производящими препараты, и профессиональной медициной, между пациентами и лечащими врачами, сообществами геев и организациями «борцов» со СПИДом. Эти связи были сцементированы средствами массовой информации, нагнетающими в обществе страх перед заболеванием, изобилием умело расставленных психологических сетей.

Постоянный шум вокруг производства АЗТ не оставил большинству людей никаких альтернатив, кроме как верить в то, что ученые вначале обнаружили ВИЧ — причину СПИДа, а затем посредством неимоверных усилий нашли средство лечения от этой болезни.

Тот факт, что люди заболевали гораздо чаще и умирали быстрее, если они принимали АЗТ, не повлиял на представления общественности о том, что употребляющим АЗТ якобы становилось лучше или что они жили дольше, чем люди, которым этот препарат не был доступен.

За последние несколько лет СПИД-наука отодвинулась еще дальше от реальных болезней людей. Сумасшедшая гонка ученых за реализацию никем не доказанной гипотезы ВИЧ/СПИДа придала новый смысл старой шутке: «Операция прошла успешно, но пациент умер». СПИД-ортодоксы теперь открыто декларируют, что излечение больного уже не может служить критерием их деятельности. Чтобы сохранить свой авторитет, они окружили себя непроницаемой стеной, у них за многие годы развилась своя собственная парадоксальная логика. Так, в своей книге «Охота за вирусами» Галло выдвигает идею, что ВИЧ нужно уничтожить любой ценой, даже если при этом погибнет сам пациент.